И, как правило, эти картины получали одобрение у общества. Каноны и правила изображения святых в разное время и разных странах немного отличались, художники экспериментировали с подачей, придумывали какие-то свои «фишки», но никто не смел выйти за рамки дозволенного.
По большому счету история искусства помнит одну важную веху: в Средневековье святых писали бестелесными и делали большой акцент на духовной составляющей. Но в эпоху Возрождения их облик налился плотью и кровью, Мадонны перестали парить в воздухе, ангелочки обрели круглые коленки и пухлые щечки, а Иисуса начали изображать очень привлекательным молодым мужчиной, не стесняясь подчеркивать человеческую сторону его природы.
Средневековая Мадонна с Иисусом, ~1270 год
И вдруг случился настоящий скандал, переворот и революция! Готовы разобраться, что произошло?
Перед тем, как начнем, давайте проверим: насколько у вас прокачана искусствоведческая жилка?
Посмотрите внимательно на картину:
Это — «Христос в родительском доме», работа Джона Милле.
Вглядитесь в каждую деталь и попробуйте рассказать сами себе, что происходит.
- Кто эти люди?
- Что за предметы изображены?
- Есть ли какие-то зашифрованные символы на картине?
- Какие чувства и ассоциации у вас появляются при взгляде на эту сценку?
Ответили? Тогда приступаем!
В 1850 году проходила ежегодная лондонская выставка Королевской академии. Там художник-прерафаэлит Джон Милле представил публике картину «Христос в доме своих родителей».
Это была не первая выставка Милле. В 1846 году другая его картина на аналогичной выставке была признана лучшей работой. Она называлась «Писарро берёт в плен перуанских инков».
«Писарро берёт в плен перуанских инков», Джон Милле
Милле в своей «тусовке» считался настоящим вундеркиндом. Его талант заметили уже в 9 лет, а в 11 он стал членом Академии! Другие студенты не обошли это своим вниманием — Джон получил кличку «Малыш».
Свое семнадцатилетие Милле встретил в ранге настоящей звезды: если бы в Лондоне тех времен было шоу «Живописец», он бы точно стал единогласным победителем.
Конечно же, одаренному юноше наскучило рисовать «как принято». После 6 лет прилежного выполнения домашних заданий от почтенных преподавателей Милле устал от рамок и ограничений.
И решил отныне слушать только себя и рисовать так, как ему самому нравится и хочется!
Руководствуясь новыми принципами, Милле создал ряд работ, а самую удачную повез на выставку 1850-го года. Его картину ждали — это ведь сам Милле, поцелованный Богом художник!
Но публика даже не близко не представляла, что «Малыш» для них приготовил.
Как только люди увидели новую работу Милле, разразился страшный скандал! Чарльз Диккенс, главный инфлюэнсер того времени, смешал полотно с грязью. Остановимся на мгновение и снова посмотрим на картину. Задумаемся: что не понравилось Диккенсу и всем остальным?..
Ведь картина такая светлая и уютная! Погожий летний денек, пасутся овцы, работают люди. Плотницкая мастерская выписана так правдоподобно, что мы будто вдохнем сейчас смолистый запах древесной стружки! В центре картины очаровательный мальчик. Он поранился, но рядом заботливая мама. Перед нами дружная любящая семья, честные труженики.
Наверное, кто-то из вас уже догадался.
Проблема была в излишней реалистичности и отступлении от всех неписанных законов! Вспомните, например, как писал Мадонну Рафаэль:
Рафаэль Санти. Сикстинская Мадонна, 1512.
Раньше Деву Марию всегда писали блондинкой и никогда она не выглядела такой изможденной и худой. А Иисус, изображенный рыжеволосым еврейским мальчиком, и вовсе оскорблял взор почтенной лондонской публики!
Вот, что написал взбешенный Диккенс:
«Перед нами плотницкая мастерская. На переднем плане отвратительный рыжий мальчишка в ночной сорочке, заплаканный, с искривленной шеей. Похоже, он играл с приятелями где-то в сточной канаве и получил палкой по руке, а теперь жалуется стоящей на коленях женщине, столь немыслимо безобразной, что на нее таращились бы с ужасом в самом низкопробном французском кабаке или английской пивной — если, конечно, допустить, что человек с такой свернутой набок шеей способен прожить хотя бы минуту…»
И дальше все в том же духе, на орехи досталось всем. Подытоживает Диккенс так:
«Все, что можно изобразить уродливым в человеческом лице, теле или позе, так и изображено».
Наконец-то! Мы с вами выявили причину скандала.
Картина вышла слишком приземленной, сценка из жизни Спасителя — слишком обыденной. Милле посмел «очеловечить» Спасителя и его семью, сделать их обычными людьми, такими же, как мы с вами. И это категорически не приняли!
Но давайте оставим эту критику на совести викторианцев. Лучше погрузимся в картину и разберемся в ее символике!
- Открытый дверной проем отсылает нас к Евангелию от Иоанна (10.9): «Иисус говорит: Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется».
- Рана на ладони и капля крови на ступне указывают на грядущее Распятие (как и лестница на стене мастерской, которая фигурирует в Библии при описании снятия с креста).
- Висящий рядом плотницкий треугольник символизирует Троицу. Голубь – Святой Дух.
- За открытой дверью видны овцы – намек на невинную жертву.
Обратите внимание на композиционное строение самой картины. Посмотрите, персонажи расположены таким образом, что выстраивается форма креста, и стол приобретает очертания горизонтальной перекладины. То есть, уже в саму композицию картины закладывается идея жертвы Христа.
Конечно, все это не случайно. Кстати, выставляя полотно, Джон Милле не дал ему название, а лишь сопроводил цитатой из Библии: «Ему скажут: отчего же на руках у тебя рубцы? И он ответит: оттого, что меня били в доме любящих меня» (Зах., 13:6).
Надеюсь, теперь вам стало понятнее, почему прерафаэлит Милле написал картину именно такой и чем она шокировала бедных викторианцев!
А вдогонку предлагаю вопрос для самостоятельного размышления: что все-таки вам ближе – идеализация фигур святых или их очеловечивание, со всем присущим земному несовершенством?
Портят Иисуса грязные ноги или даже в таком виде Он несет нам свой Свет?
Поищите ответ у себя в сердце.